Четверг, 28.03.2024, 19:06
Приветствую Вас Гость | RSS
"...Хрупкие дети души..."
Главная Каталог файловРегистрацияВход
Меню сайта
Категории раздела
Времена курсантские [9]
Записки подводника [18]
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Друзья и единомышленники
Сайт Андрея и Екатерины Шталь
Сайт Игоря Харитонова
Сайт Вороны Белого
Cайт Екатерины Селюк
Сайт Андрея Шигина
"Пчёлы, цветы и здоровье" 
/Сайт Вениамина Новикова/ 

Стихи Татьяны Чернышевой 
Анд-Рей на сервере Стихи.руАнд-Рей на сервере Проза.ру

Знать, как упасть...
09.02.2011, 15:32
Говорят, что в былые времена, при парусном флоте, если матрос, возвращаясь из увольнения в непотребном состоянии, падал, истратив весь запас сил, то рассуждали так:
- Если упал и лежит головой к берегу - тащить на гауптвахту со всеми вытекающими последствиями!
- Если упал головой к кораблю - нести заботливо на корабль и приводить в чувство! Ибо - спешил, болезный, на судно, как в дом родной. Разве что силы не рассчитал!
Это, конечно, фольклор. То есть, в нём всего лишь доля правды. А как было на самом деле - кто теперь знает.
Ну, триста лет назад, может быть, было и не так, не спорю и не знаю, а вот лет тридцать назад…
Что греха таить, любили мы ходить в увольнение. Единственный праздник в череде однообразных курсантских будней существовал - увольнение. И лучше всего - до утра! И, опять же, любили не просто «ходить в увольнение», но и «гулять» в этом самом увольнении по полной программе. Времени на всё не хватало, а хотелось успеть и погулять, и посмотреть, и покутить, и …. Много чего хотелось, а времени «на всё про всё» было - с 19.00 и до 24.00, реже - до утра. И всего - максимум два раза в неделю. По крайней мере, на первых курсах.
Молодость позволяла успевать многое в сжатые сроки, но силы и в те годы не каждый мог рассчитать…
Коля, как и все однокашники, любил походы в город. Он был постарше своих сокурсников, ибо, прежде чем «нырнул» за стены военно-морского училища успел окончить какой-то техникум. Оттого бродил по Питеру вдумчиво и с пользой. Почти всегда.
Был он не худ и не высок, добродушен и улыбчив. Практически никогда не ходил в «декабристах» - нарушителях дисциплины, правда, не блистал учёбой, но и в двоечниках не значился. А ещё - он был старшиной класса. А значит - был на виду. И не только у нас, курсантов, а, по большей части, у училищного начальства.
Помню, была тогда зима. Какой-то очень холодный год был. А в Питере мороз - это ещё ТОТ мороз. Бывает, что градусник показывает градусов 15 мороза, а ощущение - будто все 40. Влажность, висящая постоянно в воздухе Питерских проспектов и дворов, добавляет «Деду Морозу» свои дополнительные градусы, и кожа на лице начинает «рваться». Так, по крайней мере, кажется, когда побудешь на улице часа два. В это время резко растёт «обмораживаемость» личного состава и будущие офицеры привыкают к обязательному ношению дополнительного обмундирования. Например - ненавистных кальсон, которые чаще всего заменяются тренировочными штанами с начёсом.
Иногда, даже летом, в курсантском строю можно увидеть кого-то, кто на «всякий случай» одевает так называемую «поддёвку». А на недоумённый вопрос начальства: «Почему?», отвечает:
- Обмороженных больше, чем ошпаренных, товарищ командир!
Так вот, в тот год мороз был сильный. Ехал Коля в родное училище на автобусе, рассчитывая погулять немного в окрестностях «альма-матер» в оставшиеся час-два. Увольнение не задалось, полночь приближалась, а делать было нечего, да и в училище не хотелось. И вдруг, на середине какой-то улицы заметил своих собратьев, судорожно машущих всякому транспорту . А рядом с ними подпрыгивали две тоненькие фигурки - спутницы, околевшие на морозе.
У него было ещё два часа, и Коля на остановке выскочил и помчался навстречу собратьям. Те, подвывая от мороза, стуча зубами и притоптывая ногами, поведали ему, что ехали на вокзал на такси, а тут - лопнула шина.
- Запаска есть, а домкрата нет. И ни одна холера не останавливается! - сообщил один, - А девчонки на поезд опаздывают!
- Они из Москвы на выходной приехали! Специально, чтобы с нами встретиться! А утром - должны быть на работе! - поведал второй.
- И в училище ещё нужно успеть после вокзала!

Мороз пробирал настолько, что ни одна встречная или попутная машина не останавливалась, чувствуя, что если "пришвартуется" к пострадавшему, то нужно будет трястись на морозе, оказывая помощь. А стрелки часов неумолимо бежали в сторону родного КПП, где нужно было быть в 23.45. И не позже!
Мороз просто СТОЯЛ СТОЛБОМ, почти видимым на всем просторе северной столицы!
Коля вместе с замёрзшими «вояками» попрыгал, размахивая руками, в попытке привлечь внимание водителей. Но - тщетно.
- Остаётся одно - поднимать машину самим, вместо домкрата! Или девчонки на поезд не успеют! - как-то радостно сообщил он и «выудил» шофера из кабины.
- Давай доставай запаску и ключи! Мы сейчас машинку твою поднимем, а ты быстренько колесо одно скинешь, а второе - на его место. А прикрутишь уже после того, как поставим на землю! - скомандовал Коля.
Так и сделали. Не рассчитали только, что мороз с влажностью, да ещё и металл кузова «Волги», «осатаневший» на морозе, сделают всю работу каторжной. Водитель открутил гайки на рваном колесе, подкатил к месту битвы запасное и…
Втроём схватились за крыло такси и рванули!
«Волга», конечно не КрАЗ, но весит тонны две точно. А подъемной силы всего три курсантских души. Но машина все-таки поднялась достаточно легко. И рваное колесо соскользнуло в сторону. Но тут все поняли, что пальцев на их руках уже нет совсем. То есть, не то, чтобы НЕТ, просто они успели ТАК отморозиться, что потеряли чувствительность и управляемость. И заорал кто-то водителю:
- Шустрей, собака! А то сейчас бросим прямо на твой организм, чтобы знал, как без домкратов ездить!
Водитель судорожно пытался втиснуть запаску на место, она не поддавалась, а машина медленно, но верно опускалась …
За кузов ухватились подружки. Им ведь нужно утром на работу, как штык! А то… в Москве желающих занять их рабочие места было предостаточно.
Что такое «девичья сила»? Машина застыла на какое-то мгновение в «мертвой точке», после которой должна была просто лечь правым боком на асфальт и тихо замёрзнуть в ночном снежном пейзаже.
Водитель, скинув перчатки с задубевших уже рук и закричав матерно, рванулся под родного «мустанга» и колесо втиснулось на ступицу ... И…
Руки «атлантов» разжались. Точнее, они не разжались. Их разжать было просто не возможно. Они выпустили свою ношу, не обращая внимания на напряженные мышцы, на стиснутые до белизны челюсти своих хозяев, на вырывающиеся из горла всех троих хрипы и летящие слюни, на распластавшегося под «крылом» водителя. Они просто перестали работать и слушаться. Они - отмёрзли!
Водила скрюченными руками вставил кое-как болты в колёса, каким-то образом привинтил их, отогревая ежесекундно пальцы на мёртвенно-белых руках. Потом он втиснулся в кабину, в которой подвывали немыслимым образом уместившиеся пятеро «отмороженных».
- Ты, давай на вокзал! Как хочешь рули, но через десять минут мы там должны быть! - скомандовали ему.
И таксист непонятным образом поехал, и успел в нужное время, и околевшие девчонки успели нырнуть в купе, и поезд, мелькая теплыми и яркими огнями, растаял в ночи, увозя их подальше от Питерского холода, очумевшего таксиста и влюблённых курсантов с отмороженными руками…
Ошалевший от неожиданного счастья и избавленный от необходимости «куковать на морозе» до появления домкрата, таксист открыл багажник и выудил из него что-то большое, прозрачное и булькающее.
- Мужики! Ну, вы… Я …! Давайте для сугрева и за вас!
Голодные, уставшие, замерзшие «мужики» по очереди приложились к горлышку, потом ещё, потом ещё….
…Такси прибыло к училищу в 23.45. Как и положено. Оставалось только «прошмыгнуть» внутрь и затаиться, приходя в себя…
Троица напряжённо попрощалась с «виновником торжества», тот, обдав их на последок бензиновым облаком, исчез в морозном воздухе, будто его и не было. Всего в двухстах метрах были видны огни КПП, куда стремительно сливались ручейки чёрного цвета - курсанты спешили к назначенному времени.
Троица побежала тоже. В рассыпную.
Но прибежали не все.
Коля, не рассчитав свои силы, споткнулся один раз, поскользнулся второй, оступился в третий, и…
В училище в 24.00 доложили, что в «такой-то роте» один не вернулся из увольнения.
А через несколько минут дежурный по училищу лично обнаружил Колю. Лежащего на скользком снегу, всего в двадцати метрах от КПП, чуть в кустах. Он был в состоянии блаженного сна. И ничего, что на улице мороз, и не слабый, что в сугробах спать вообще не очень-то удобно. Отмороженные руки, которые он успел спрятать в какие-то варежки из запасов таксиста, были сложены под щекой.
Дежурный вызвал кого нужно. Колю подняли, унесли в кубрик роты. Там он спал ещё долго, вместе с ним похрапывали, окруженные недоумевающими сокурсниками, два его друга по несчастью. И хоть все они пришли в кубрик разными способами - каждый сам по себе - было в них что-то общее...
У всех были отморожены пальцы на руках.
Это уже потом мы узнали - почему.
А с Колей ещё долго разбирались. И всё это время в воздухе «носилась» угроза отчисления из училища по «пьяной» статье. Коля, да и те - двое, ходили по многу раз на всякие допросы и объяснения…
В конце - концов, начальник училища, с учетом всех выясненных подробностей приключения, вынес вердикт: «Оставить в училище, потому что курсант Г. оказывал помощь в сложных погодных условиях и лежал головой к КПП училища, а не к Невскому проспекту!»
Правда, его сняли с должности старшины класса, но это ничуть не испортило его будущую карьеру...


А был случай с ним, который до сих пор остаётся тайной, никому не ведомой…………
Уже на старшем курсе встречали какой-то праздник курсанты - надводники. В городе, в квартире у одного из своих. Квартира была на седьмом этаже обычного панельного дома. В одной комнате гуляли за праздничным столом, в другой - танцевали, а в кухню ходили курить. Чтобы никто из родителей, дипломатично убывших в гости к друзьям, неожиданно не вошел в квартиру и не застал «врасплох» - входную дверь закрыли на ключ внутреннего замка, который снаружи не открывался. Ключ - в карман хозяина.
Народу было приличное количество, да и курили многие. Дым стоял коромыслом. Кто-то, по-видимому, хозяин, открывал форточки, потом закрывал их, поскольку была зима. Да, да! Такая же ужасно морозная зима, только уже другого года.
Вечер удался, музыка гремела из всех «щелей», смех и песни оглушали все окрестности. Кто-то выходил курить, кто-то танцевал, кто-то играл на гитаре... В общем - шум-гам и дым коромыслом. Всё было весело, но пристойно. Мальчики уже подросли и пытались гулять «по-взрослому» со всеми подобающими взрослым людям ответственностями.
Дым от сигарет постепенно заполнил всю квартиру, открываемые форточки не справлялись с вентилированием, и хозяин открыл в «танцевальной» комнате балкон. Стало несколько «свежее», но менее задымлено…
А народ продолжал веселиться.
Очередная стайка курящих проскочила на кухню, кто-то завернул на «танцплощадку», кто-то оставался за столом…
Стало холодно, и хозяин крикнул танцующим, чтобы те закрыли балкон. Его закрыли и продолжили веселье.
Потом кому-то понадобился Коля, его начали искать и не нашли. Осмотрели все комнаты, кухню, открыли запертую дверь и обыскали лестничную клетку, даже в шкафы и под кровати заглянули. Вдруг кто-то воскликнул:
- Чёрт! Он же на балконе курил!
Хором рванули на балкон, там обшарили все уголки, хотя - какие на балконе уголки! Не нашли… Осмотрели с балкона ближайшие окрестности, отпечатки на снегу… Нет тела.
Унылые и ошарашенные вернулись в комнату… Вдруг в дверь резко и нудно позвонили. Хозяин, ошалевший от неожиданной пропажи товарища и озабоченный возможным визитом родителей, поплёлся отпирать…
- Вы, чё? Ошалели! Я уже пять минут тут стучу, звоню… Замёрз, как цуцик..! - заплетающимся языком произнёс возникший в коридоре Коля.
Потом он оттолкнул хозяина и побежал в танцевальную комнату, где плюхнулся на диван и сгрёб на себя всё, что попало под руку, чтобы согреться.
Веселье продолжилось, медленно раскручиваясь после пробуксовки, связанной с пропажей Коли. Радость от его появления была сильнее горечи от потери, и всё закрутилось в прежнем ритме…
Его долго потом пытались расспросить, как он сумел исчезнуть с балкона 7 этажа. Но он на всё это делал загадочное лицо и смущенно говорил: «Ей Богу, не помню!»...


Через двадцать пять лет мы встретились в Питере. Повзрослевшие, потускневшие, слегка потёртые, но, всё ещё бравые. Почти все уже закончили свою военную карьеру.
Пошумев в Александровском саду, наобнимавшись и навспоминавшись, завернули к тому самому КПП, чтобы проникнуть внутрь училища, которое целых пять лет было нам родным домом. Уж очень хотелось посмотреть, что стало с родными стенами. Так ли постарели они, как и мы?
И что вы думаете? В засекреченное всякими законами училище проникнуть можно только по «велению свыше», а просто так - не положено. Так было всегда. Но в этот раз нас пропустили без проблем. И даже жёны наши прошли туда, куда не каждого военного пропустят без предварительных проверок и согласований. А разрешил всё это нам….. Коля. Начальник факультета. Того самого, где все мы двадцать пять лет назад и учились.
А говорят, что правило Петровских времён, про то, куда головой лежит «уставший моряк» выдумка. А вот и нет! Правильно применил его тогда начальник училища. С пользой!

Потом было застолье, и мы все вспоминали золотые курсантские времена, взахлеб делились нахлынувшим…
И вдруг в тишине, перед очередным тостом, как-то громко и очень просительно прозвучало:
- Коля! Ну, хоть сейчас признайся, как ты тогда слез?!!
А седой Коля, довольный, смущенный, улыбаясь в усы, произнёс:
- Ей Богу, братцы, не помню! - и спрятал что-то такое в своих пышных усах, что мы ему так и не поверили.


© Copyright: Анд-Рей, 2009
Категория: Времена курсантские | Добавил: and-rey
Просмотров: 797 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Вход на сайт

Поиск
Друзья сайта
Copyright MyCorp © 2024