В парке на полуразвалившейся скамейке среди опавших кленовых листьев сидел седой человек. Глаза его были спрятаны за толстыми стёклами очков, шея укутана большим клетчатым шарфом, воротник поднят и кепка натянута по самые глаза… Этот человек был завсегдатаем парка. Мальчишки, которых вокруг было в избытке, знали его давно. Каждый день часов в пять он появлялся на дорожке парка, уныло и размеренно брёл в его глубину, к этой самой скамейке, слегка прихрамывая и опираясь на трость. Потом он садился, задумчиво всматривался в окружающие его деревья и кусты, будто бы пытаясь увидеть среди них что-то новое для себя, доставал из глубокого кармана серого плаща затёртую временем тетрадь в клеёнчатом переплёте и погружался в чтение, изредка шевеля губами. Что было в этой тетради - мальчишки не знали. Они лихо пробегали мимо старика, пролетали на роликах, самокатах, велосипедах… Глаза их при этой встрече упрямо смотрели в тетрадь, силясь понять: «И чего этот дедок столько времени проводит в парке, и что такого он вычитывает в своей тетради каждый день? Причем, всё время в одной и той же?» Человек кивал в ответ на их задорные приветствия, тетрадь не прятал, но прочитать что-либо в ней, пролетая мимо, было невозможно. Пацаны давно смирились с его присутствием на их территории, считали его своим, и даже защищали его от придирок загулявших мужиков, пристающих к каждому одинокому прохожему с извечным предложением «скинуться на троих». Сегодня с утра моросил дождь, смазывая, как маслом пожелтевшую листву от чего она блестела в лучах холодного осеннего солнца, как золотая. Вокруг скамейки стояли лужи. Однако это не помешало старику появиться в парке в установленное годами время и, примостившись на скамейке, открыть свою заветную тетрадочку, распахнув над головой зонтик.
…Вокруг, несмотря на моросящий дождик, носились стайки местной детворы, играя в свои, непонятные старику игры. Кто-то резко затормозил у скамейки и приветливо крикнул деду: - Здрас-с-сте! Сыро сегодня, лужи - по всему парку, как минное поле! Там, у клумбы, кто-то карбид высыпал, бурлит в луже, как водолаз под водой! - Здравствуй! - старик поднял глаза на мальчишку. - Бурлит, говоришь, как водолаз? - Ага! Да сильно так! - А водолазов-то видел когда-нибудь? - Не-а… Откуда у нас водолазы. В кино, да по телику только! - А море? Море-то хоть видел? - По телику… А так, по-настоящему, никогда. А вы? Вы видели? - Хм… видел ли я? Да как тебя и даже ближе. И не один десяток лет. Служил я на флоте… Давно… Это сейчас я пенсионер на лавочке, а когда-то… И старик задумчиво посмотрел на мальчишку, потом - на разбросанные вокруг скамейки лужи, и опустил глаза в тетрадку. - Дядь! А расскажите! У нас мальчишки всю голову сломали - кто вы такой? Чего читаете? - набрался наглости парнишка. - Интересно-о-о! - Что рассказать-то? - Ну, про море, про водолазов… - Ну, хорошо, расскажу. Только дождик, как тут долго рассказывать. У меня зонт, а ты промокнешь насквозь. - А давайте к нам. Туда - к клумбе! Там навес, мы под него скамейки сдвинули и прячемся от дождя всегда. А когда он кончится - опять гоняем по парку. Пойдё-ё-ё-мте?
Старик, вздохнув видимо для пущей важности, поднялся со скамейки и зашаркал, прихрамывая и обходя лужи, за удирающим в сторону клумбы мальчишкой. А тот звонко кричал во все уголки парка о том, что сейчас «к нам дед придёт про море рассказывать». … Стайка пацанов окружила скамейку под навесом, на которой расположился старик, и, затаив дыхание, смотрела на него, ожидая рассказа. - А давайте так! - сказал тот. - Я ведь много чего могу рассказать. Но я лучше почитаю. Из вот этой самой тетради. А? Там много чего про мою жизнь написано. - Так вот что Вы все время читаете?! А мы думали какие-нибудь молитвы… - Да нет, это я свою жизнь тут храню. Чтобы не забыть, когда совсем старым стану. Да и другие смогут потом почитать. Вдруг - интересно? Старик стал листать пожелтевшие странички, разыскивая что-то нужное. - Водолазы, говоришь? Пузыри в луже? А вот я что прочитаю! Слушайте! - он пошевелил своей тростью в луже, в которой пузырился выброшенный кем-то карбид.
«… Три старших лейтенанта стояли возле офицерской гостиницы в одном из прибалтийских городов - щёголи и франты, румянец во всю щеку, форма - как на картинке, стрелки на брюках - обрежешься. Судьба занесла их в этот небольшой городишко на берегу Балтийского моря не для освоения океанских глубин. Нет. В этом городе располагался учебный центр подводного флота СССР. Экипажи со всего Союза периодически стекались в этот центр, где, не боясь утонуть, утопить свой и чужой корабль или разломать материальную часть без надежды на её ремонт, отрабатывали на тренажёрах и имитаторах всевозможные штатные и нештатные ситуации. И тем самым - оттачивали боевые навыки без ущерба для своих родных субмарин и любимого личного состава. Да и для себя - тоже. Но на сегодня все занятия и отработки были закончены, завтра намечалась суббота. Суббота не в смысле дня недели, а в том смысле, что в ЭТУ субботу должен был быть настоящий выходной. Без нарядов и вахт, без учений и тренировок. «Старлеи» собирались «кутить». Редкий случай, когда в том месте, где собрались подводники, отсутствовали субмарины, но присутствовали кафе, Дом Офицеров и слабое подобие воли. Времена были советские, «перестроечные». Почти «сухой закон» и ограниченность в развлекающих заведениях в родных базах тянули на волю…. А в этом городке воля была. И желание с возможностями совпали. Трое ждали четвёртого, который вечно опаздывал. Куда угодно и где угодно. Причина была проста - он был неимоверно толст. Увесистые части тела почти всегда цеплялись за что-то, не влезали куда-то, рвали в неподходящий момент форму одежды своими размерами и со скрипом и стоном сгибались для ускорения. Трое давно уже выполнили подготовительный манёвр и готовы были взять старт в сторону гарнизонных «злачнопримечательностей». - Это Серёга вечно еле шевелится! Пока спустится - в ДОФе (дом офицеров) мест не будет! - Да, ладно, не ворчи! Вон он уже появился. Пузырь в форме! На супенях крыльца проявилась величавая фигура Серёги. Безупречная форма, блестящие от «сверхбритости» щеки, пшеничного цвета усы, рыжеватый чуб и улыбка во всю физиономию - приближались к троице. День был ноябрьский, зима уже давно посетила Прибалтику, снега насыпала много, ветрами его «размазала» по территории городка, а потом, вдруг испугалась, и «размочила всё это дождём. Улицы блестели, как зеркало. Сверху - вода, под ней - лёд. Уличные фонари освещали всё это благолепие, придавая ему фантастический вид и пряча «особенности» местного ландшафта. Лёд был не заметен. Компания - теперь уже вчетвером - о чём-то балагуря, направилась к ДОФу. Вот по той самой водо-ледяной улице. Ноги скользили, и Серёга всё время отставал. Тяжелее всех по весу, он и по шустрости был медлительнее. Но он был солиднее по внешнему виду и старался соответствовать имиджу. Троица опередила его и, заметив нарастающую дистанцию, остановилась у ступеней ДОФа, торопя товарища.
Тот скользил среди луж и сугробов, иногда останавливаясь, иногда семеня ножками, что сильно забавляло зрителей. Но вот он выбрался на твердь, и походка выровнялась, появилась уверенность и величие. Пальто, перетянутое в поясе, он отряхнул от брызг, которые летели из под его собственных ног в период манёвров, руки засунул в карманы и, насвистывая, вышел на финишную прямую. Глаза Серёги горели от предвкушения праздника, усы топорщились по-боевому, шаг приближался к строевому. Из губ лилась мелодия «тореадора». Прохожие начали обращать на него внимание. И он это осознавал и играл на публику. Вдруг при очередном шаге нога его поехала в сторону, вторая засеменила вслед первой, обе не устояли и… …И тело под восхищенными взглядами публики рухнуло. Вперёд. Навзничь! Руки красавца не сумели вынырнуть из карманов и теперь, прижатые «телесами», пытались вылезти наружу. При этом лицо подводника погрузилось по самые уши во впередилежащую лужу. Ноги семенили, пытаясь встать хотя бы на колено, руки были нейтрализованы и попытка не получалась. Троица ухнула от смеха, глядя на лежащего лицом в луже и беспомощно барахтающегося товарища. Стройные фигурки «старлеев» согнулись в приступе полуобморочного хохота, когда Серёга, видимо поняв тщетность своих попыток, стал звать на помощь. Но криков о помощи не получилось, только пузыри из лужи, усиливаясь своей мощью и угасая, давали понять, что человек ещё жив и чего-то хочет…» - Булькал, как карбид в луже! - засмеялся кто-то из мальчишек. - Не-а! Как водолаз!!!- и залились звонким смехом - Тихо, дальше-то что было?
«… Фонари и луна придавали этой сцене кинематографическую окраску, а комичность ситуации не могла разогнуть корчившихся от смеха друзей и направить на помощь… А Серёга реально тонул! Подводник, прошедший моря и океаны, сотни раз погружавшийся в воду в водолазном снаряжении, проникающий в корпусе субмарины так глубоко, что и не снилось многим - тонул в луже глубиной десять сантиметров! А помощь не шла! Кто-то оттолкнул хохотавших в истерике «старлеев» и попытался поднять, задыхающегося Серёгу. Щас-с-с-с! Танк поднять невозможно! Одному - точно! Да и вдвоем - бесполезно! Подняли лицо из лужи - и воздух с хрипом ворвался в лёгкие. Потом, отчаявшись поднять всё тело, Серёгу, как большущую трубу, блестящую пуговицами форменного пальто, перевернули на бок. Руки его выскользнули наконец-то из карманов. Он лежал, фыркая, как кит, выбросившийся на прибрежную мель. Лужа впитывалась в складки его одежды шестидесятого размера и мелела на глазах…»
- Вот это да! Мог утонуть в луже! - защебетали слушатели старика. - Что, действительно такой тяжелый, что поднять не могли? - Тяжёлый, ребятки, тяжёлый… Он у меня как-то вызвался починить электропроводку. Кстати, специалист был - на все руки в любой области! Так вот, полез в щиток в коридоре на лестничной клетке. И не достал, по причине большого пуза. Попросил табуретку. А у меня была такая - самодельная. Тяжеленная. Ножки - стальные трубы. Сиденье - тоже стальной лист. Я её на заводе сделал - не было в магазинах мебели, вот и выкручивались, как могли. Он на табуретку эту взгромоздился, а потом… Потом весь подъезд выскочил посмотреть на лестницу - что за бомбу взорвали в подъезде! Табурет, как асфальт катком раздавило, ножки - в стороны, сиденье - всмятку, а Серёга - плашмя соскользнул на нижнюю лестничную площадку! Так что - тяжёлый он был…
- Ох, наверное, эти троим потом и досталось!? - Досталось, досталось - хитро улыбнувшись, старик закрыл тетрадь.- На сегодня хватит, а то дождь усилился. Промокнете, да и мне пора… И старик попрощался с пацанами и побрел в дальний угол парка, где вскоре скрылся за стволами деревьев, будто растаял в моросящем воздухе города. - Вы завтра придёте??? - раздалось ему в след. - Дожить надо… - прошелестело из тумана…
Главная 
